Попадание в самый нерв человеческих проблем сегодняшнего дня, особая, непривычная драматургия притягивают зрителя к его произведениям, вовлекают в волнующий мир графических листов и живописных полотен. Путь Евгения Тыкоцкого типичен для "неофициального" художника семидесятых годов: школа, МИСИ им. Куйбышева (ушел со второго курса), художественно-географический факультет МГПИ им. Ленина.

Далее... Далее, может быть странно: художник называет своим учителем Чарльза Спенсера Чаплина. "Мне всегда хотелось делать работы, которые рождали чувство любви и боли, где великое сострадание соседствовало с иронией и смехом. Еще в детстве меня поразил маленький Чарли и его удивительная доброта и озорство стали моей путеводной звездочкой". Возможно, именно Чаплин помог Тыкоцкому осознать себя как художника камерного, найти свою меру "отстояния" от действительности, свою лирическую тональность. Ощущение своего особого духовного мира пришло к художнику рано. Еще в школьные годы появилось предчувствие, что существует на земле некий "мир абсолютной гармонии и чистоты", что этот "мир" хрупок и раним, и что он с этим "миром" связан. Так родилось свое понимание пути художника. "Это - почти религиозный путь", - считает он.

Творчество Тыкоцкого интимно. События улицы, историческое прошлое, реальный окружающий мир предстают в его работах как легенда или предание, переплетаются с сонмом видений, воспоминаний, ассоциаций.

Круг тем художника тоже почти неизменен, изображаемые лица - тоже. "Это люди, которых я хорошо знаю и люблю".

Разнообразие технических средств характерно для творчества Тыкоцкого. Начинал он с графики. Сейчас живопись стала основным способом выражения. "В графике моя рука была уже почти мозгом - не успевал подумать, почувствовать, уже получалось. В живописи - сложнее. Я постоянно чувствую "сопротивление" материала".

Ведущая тема Тыкоцкого - странничество, которое он понимает как непрекращающийся поиск самого себя, своего места в жизни, как бегство от одиночества. Тема дороги становится поводом для размышлений художника о душе человека. Странничество для героев художника - образ жизни, судьба.

Эта тема зарождается в графике Тыкоцкого в начале семидесятых годов, когда начались вынужденные отъезды близких людей. Духовная опустошенность тех дней, переживание происходящего как личной трагедии вызвало к жизни замыслы двух графических циклов Тыкоцкого: "Окраина" (1973-1974) и "Дорога - их дом" (1975-1976).

Листы серии "Окраина" наполнены трагическим ощущением человека, выброшенного из жизни. В гравюре, которая так и называется "Окраина" (1973) сидит на пустыре персонаж. Его взгляд неподвижно устремлен на горящие свечи. Изображенный человек не в силах отвести взгляд от этого символа судьбы. Каждый лист цикла - острое и впечатляющее эссе о вынужденном одиночестве человека, "выдавленного" на обочину жизни. Герои этого цикла - люди с доброй душой и беспомощными глазами. Неизвестность, тревога, тоска по утраченному и страх перед будущим угадывается в каждом персонаже и в каждой ситуации, изображенной в этих листах. Их эмоциональный тон не может смягчить и робкая надежда, порой проскальзывающая в лицах героев. Цикл был закончен, но не завершен в 1974 году. Образ окраины стал постоянным в творчестве художника. Он появляется и в графике и в живописи. Через несколько лет эта тема вновь возникает на холсте 1981 года "Смерть на окраине". Падает на заснеженную землю персонаж, выпуская из рук бумажный кораблик с красным флажком на мачте. Погибающий герой напоминает деревянную куклу. Неловко, угловато выглядит его падение, как будтно суставы рук и ног скреплены гвоздями. Игрушечный облик героя, его бумажный кораблик - грустная ирония, с которой автор размышляет над наивностью своего персонажа, до конца не расставшегося с верой в романтические иллюзии. Резкое розово-зеленое отношение цвета в пейзаже придает работе трагический оттенок.

Трагическим содержанием наполнен и последовавший за "Окраиной" графический цикл "Дорога - их дом".

Этот цикл - рассказ о том, над кем навис рок изгнания. Для этих людей нет места на земле, их удел - дорога. Каждый из уходящих пытается унести с собой хотя бы частицу прежней жизни, кусочек того мира, который согревал и хранил на родной земле. Так появляются в этой серии цветы. Цветы люди несут в корзинах, цветами же наполняется пространство, их хрупкие стебли прорастают сквозь предметы. В этом цикле цветыы - это и воспоминание о прошлом, и образ робких надежд, согревающих персонажей в пути, конец которого не известен. А настоящее - свалка, колеса на длинных шестах, похожие не то на пыточные устройства, не то на остров брошенных каруселей. Эти колеса, забытые, обветшалые, поражающие своей жестокостью, одиноко стоящие на дороге, они производят щемящее впечатление бессмысленностью своего существования. Они, как навязчивый мотив, как странные призраки, сопровождающие путь людей. Чередование этих шестов и пустынных пространств между ними образует напряженно-томительный ритм, отвечающий состоянию безысходности и внутренней опустошенности, доминирующему в цикле работ "Дорого - их дом".

В программной композиции серии "Путь" соединяются два плана изображения. Один представляет реальность, другой воспринимается как предсказание. По унылой дороге свалки бредут женщина, мальчик и собака - маленькая группа живых. На их пути странные колеса, пугала, неуютная окраина города. Над их головами - целая процессия - человеческий поток, начала и конца которому нет. Кажется, перед нами проходят и ныне живущие и те, кто уже отошел в небытие. Темный фон верхнего ряда композиции с резким световым надрывом в центре (белая фигура) заряжен ритмическими диссонансами белого и черного, сообщающими зрителю состояние тревоги. Философский смысл гравюры Тыкоцкого прочитывается недвусмысленно - удел человека на земле и на небе - только дорога. Художник не приходят к булгаковскому пониманию дома в конце пути. В середине 70-х он не видит пристанища для своих персонажей ни в настоящем, ни в будущем. Сочетание в одном произведении реального и нереального плана часто встречается у Тыкоцкого. Это придает его работам медиумный момент предвидения, предсказания.

Листы серии переполнены деталями, в которых узнается множество предметов, когда-то необходимых и ценных. Теперь они на свалке, в куче мусора, брошены или забыты на дороге. Изображение реальности в произведениях Тыкоцкого прочно связано с душевным состоянием персонажа, его настроением и судьбой. Пустыри, холод, брошенные на дороге вещи - это самоощущения героев в неуютной, враждебной по отношению к ним действительности.

В листе "Свалка" (1976) на горе, образованной ставшими ненужными предметами, среди которых исписанные страницы книги, куклы, колеса, сидят три молчаливых человека. Как все персонажи серии, они погружены в себя, почти не общаются друг с другом. С немым вопросом устремляется их взгляд в небо, словно в ожидании решения их участи. Контраст свалки вещей и неба обращает мысль к двум пределам бытия: земному, суетному и беспомощному и вечному, справедливому.

Сюжет офорта "Маятник" (1976) - откровенный разговор. За столом мужчина и женщина. Значительность беседы, ее особая проникновенность придают общению мужчины и женщины характер таинства, почти ритуала. Не поэтому ли молитвенно, а может быть умоляюще сложены крестом на груди руки женщины? Это духовное единство, абсолютное понимание друг друга может быть спасет их? В кругу сидящих - девочка-фантом, бегущая со стрелкой часов, раскачивающийся маятник, горящие свечи. Многозначительность этих символов позволяет их рассматривать как напоминание о роке, преследующем человека. Пластическое разнообразие офорта - орнаментальный рисунок цветов, жесткость объема маятника часов, свечи, растворяющиеся в воздухе - создает впечатление полуреального - полумистического пространства, в котором утверждается таинственная связь человека и мира.

В графических листах Тыкоцкого формируются устойчивые типы "действующих лиц", которые варьируясь, переходят из одной гравюры в другую Самый притягательный из них "старик". Он появился в графике художника в 1973 году. Художник доверяет ему самые острые и тяжелые свои впечатления. Можно с уверенностью сказать, что подавленность, загнанность людей, отверженных действительностью семидесятых, обрели свою пронзительную выразительность в листах Тыкоцкого именно благодаря этому персонажу. Ощетинившимся, затравленным выглядит он в офорте "Семья" (1973).  Напряженным, затаившимся, словно пытающимся спрятаться в самом себе предстает этот персонаж в гравюре с таким же названием 1976 года. Отверженным, одиноким, воспринимается он в листе "Танец" (1974), колдуном-чернокнижником в гравюрах "Старик" и "Старик и мальчик" (1973). Тяжелые предчувствия одолевают его в работе "Страшный сон" (1974). Но уже в 1975 году образ переживает трансформацию: появляется мудрый, усталый, задумчивый старик. Интересно, что в основе этого образа лежит реальный прототип: потомок одесских раввинов Исаак Борисович Абельсон, их четырнадцатое поколение. 

Мир графики Тыкоцкого воскрешает в памяти героев романтического исскуства, но с той огромной разницей, что персонажи Тыкоцкого не ощущают себя избранными, не противопоставляют себя миру и не возвышаются над ним в своей духовной высоте и недосягаемости. Наоборот, они выброшены из этого мира, утрачены необходимые для них связи с действительностью, и в этом главное содержание их личной драмы, внутреннего конфликта.

Середина 1970-х годов - время существенных изменений в судьбе автора. В 1976 году он порывает с постоянным местом работы в доме творчества "Челюскинская", где исполнял обязанности лаборанта. Уход из "Челюскинского" не случаен и связан с творческой биографией художника. Работая в Доме творчества, Тыкоцкий устраивает здесь выставки своих работ. Первая такая выставка прошла по определению самого автора "нормально". Вторую уже посетили представители Правления московского отделения Союза художников. Рассмотрев выставку, они пришли к выводу, что Тыкоцкий оказывает дурное влияние на молодежь. Этот инцидент и послужил поводом для ухода Тыкоцкого из "Челюскинской", но не помешал ему вступить в Союз художников, что удивляет художника по сей день.

Покинув "Челюскинскую", художник стал выставлять и продавать свои работы в салоне Ники Щербаковой. Подобные салоны в Москве стали возникать после показа произведений "левых" художников на ВДНХ в 1975 году, который последовал за печально известной "бульдозерной" выставкой. Несмотря на то, что салоны считались неофициальными, они существовали довольно открыто. В 1978 году состоялась персональная выставка Тыкоцкого у Ники. Она продолжалась две недели. В этом же году художник переезжает в Ленинград, потрясший его при первой же встрече. Здесь он становится активным участником Ленинградского андеграунда.

В конце 1970-х годов создается несколько работ, обобщающих темы и образы графических серий. Такова пастель "Шествие" (1979). Вереница людей пересекает пустырь. Они бредут вслепую, словно во сне, уповая на провидение. В этом общем движении в неизвестность не участвует только один персонаж - "художник". Он замирает озадаченный и растерянный, пытаясь объяснить происходящее хотя бы себе.

Есть в биографии Тыкоцкого моменты, о которых он не любит рассказывать. Так художник не дает объяснения своей приверженности к сюжету "Художник и модель", хотя трактовка его всегда носит глубоко личный характер, лишь отдаленно напоминая древнюю легенду. Впервые к этой теме художник обращается в 1975 году. В осное замысла - трансформация известного мифа о Пигмалионе - царе и скульпторе, жившем на острове Кипр. По легенде Пигмалион влюбляется в изваянную им статую прекрасной женщины  - Галатеи, которую оживила богиня любви Афродита, вняв мольбам Пигмалиона. Это сюжет интерпритируется Тыкоцким. Стремление найти понимание, сочувствие ,тоска по душевной близости - главное содержание работ художника на эту тему.

Действие в картинах художника " Художник и модель", как правило происходит в саду, когда земля еще покрыта снегом. В этих холстах в противовес графическим листам создается гармоничный, не враждебный человеку мир, в котором оживают и проявляются человеческие чувства.

В картине 1975 года лишенные веса фигуры на крохотных, словно детской рукой нарисованных ножках, с широко открытыми глазами испытующе, с немым вопросом, ожиданием, даже испугом смотрят в глаза друг другу. Соотношение большой объемно выписанной головы и маленьких как бы игрушечных ножек сообщает персонажам трогательность и беззащитность. Оживление модели Тыкоцкого совершается на глазах зрителей: действие развивается в зимнем пейзаже, на на палитре художника, на невысоком деревце у рамы на ветке, выглядывающей из-за прозрачного холста, расцветают хрупкие цветы. Уже в этой картине появлются маленька лошадка. Она еле заметна в правом углу холста. Этот образ довольно часто встречается в работах художника. Лошадка - олицитворение доверчивости, безыскустности, искренности, и в то же время - это своего рода подпись автора. 

Тыкоцкий твоит свой мир, в котором действуют люди, странные животные, символические фигуры - фантом. Создавая свой мир на полотне, художник смещает привычные логические отношения, строит сюжеты, в которых поведение его персонажей не кажется абсурдным. Напротив, в выстроенном им мире оно приобретает значение подлинного человеческого существования. В работах Тыкоцкого действуют им самим выведенные принципы художественного решения. Так, пространство его картин меняет плотность и глубину, становясь то бездонным, то плоским. Цвет у Тыкоцкого - и живописная и пластическая основа его произведений. То "вбирая" в себя форму, то " отпуская" ее, он становится живой материей, опеределяющей эмоциональное содержание картины.

В полотне "Снег" (1975-76) в матовом от летящих хлопьев пространстве улицы выступают фигуры замерзшего босого музыканта, устроившегося на обломанной изгороди, и прекрасной женщины с мечтательными глазами чаплинской цветочницы. Картина воспринимается как образ-видение, которое исчезнет вместе с порывом ветра. Танчайшие переходы увета, "тающая" живопись передает состояние снега в превесенний момент, когда тепло спорит с холодом. Холод и цветение, весна и зима объединяются автором в картине, символический подтекст которой наводит на размышления о контрастах жизненного пути.

В полотне 1981 года с таким же названием босой, сжавшийся от холода бродяга с мудрым, добрым лицом сидит прямо на земле. Кажется, что его внутреннему взору открывается сейчас нечто очень важное, может ьбыть его собственная судьба, и мы наблюдаем момент прозрения. Привлекая внимание зрителя к духовному миру персонажа, Тыкоцкий обращается к элементам абсурда: у бродяги две правых ноги, глаза раскошены, что дает эффект обратной перспективы, позволяющий произвести впечатление взгляда в себя.  Жестоколомающийся силуэт лица, рисунок рук, деформация изображения, использование пластических контрастов позволяют создать впечатление диссонанса между ущербным внешним и назависимым внутренним обликом героя. 

"Странник" Тыкоцкого (1982) был бы вполне уместен в чаплинском фильме. Идущий по дороге персонаж беззащитен, простодушен, добр. Тонкая ниточка соединяет его с мечтой, воплощенной художником в образе женщины. В отличие от объемно написанного странника, она решена плоско и это придает ей черты фантома - неотвязной мечты, овладевшей воображением странника и не отпускающим его ни на минуту. Может быть этот прием сочетания объемного пространства и плоскостного изображения связан со структурными открытиями Пикассо - одно из любимых художников Тыкоцкого. Ореол, окружающий странника ознает его состояние - "личное пространство", ауру героя. Это - один из наиболее часто употребляемых и важных в художественной системе Тыкоцкого приемов.

В произведениях Тыкоцкого разных лет с упорным постоянством появляется странный персонаж с лицом-маской, выкрашенным в контрастные цвета. У него редкие торчащие волосы и круглые печальные глаза. Он воспринимается то как клоун, то как мыслитель, углубленный в созерцание действительности или в свои собственные ощущения. Это своего рода Пьеро, персонаж-формула, герой, видимо адекватный автопортрету Тыкоцкого.

Уже сам ход мысли (маска) позволяет предположить в "Пьеро" зашифрованное изображение автора, его взгляд на себя со стороны, при котором не нужны подробности, конкретные черты облика.

Впервые такой персонаж появился в графической серии "Маски" в 1970 году. Но в этих листах они еще не получил характера, который будет отличать его в последующих работах. Формирование образа начинается в картине "Прогулка" (1970): от гуляющих дам отстает бородатый мужчина, в его лице есть что-то размягченно сентиментальное. И только уверенно очерченная линия , разделяющая освещенную и темную часть лица, придает ему определенность и характерность. Дважды этот персонаж появляется в живописном цикле "Полнолуние" (1971-89 годы).

Особенно полно проявляется внутренее сходство его с автором в полотне "Заповедное озеро", датируемое 1979-89 годами. Следует оговориться, что называемая автором временная дистанция при датировании означает, что автор дважды (а в некоторых случаях и чаще) обращался к картине, переделывая ее. В данном случае последние изменения были внесены в работу в 1989 году. "Заповедное озеро" - сквозной сюжет в творчестве автора.  Как показывает сам художник, заповедное озеро - это место, к которому всегда возвращается его Пьеро после странствий. У таинственного водоема он размышляет и отдыхает. Можеть быть, это единственное место в мире, где ему спойкойно и хорошо.

Неожиданен этот персонаж в полотне "Кукла". Он словно предлагает зрителю решить, кто живее - он с его лицом-маской или кукла внешне более похожая на человека.

В живописи Тыкоцкого последних пяти лет тема странничества приобретает новые черты. Возможно. это было связано с почти постоянным пребыванием художника в Ленинграде, который он воспринял как "город Гофмана". В гофманианском облике Петербурга автор ощутил адекватность своему внутреннему миру. Сильным впечатлением явился диссонанс архитектуры старого города и ныне живущих людей. Художник увидел в домах больше жизни, чем в людях. В работах этих лет получают новое осмысление несоответствие человека и действительности, их отстраненность друг от друга.

В полотне "Шаг" (1989) свободно, плавно, не замечая исчезающую под ногами опору, входят в пространства неба мужчина, женщина и ребенок, только что игравший на улице: самокат так и остается с ним, словно прилипнув к его ногам. Душевное родство персонажей, глубина подлинной любви, связывающей их, предаются в согласии взлета, их едином стремлении в высоту. Не договариваясь, волнуясь, но уверенно совершают они шаг в небо, покидая темные улицы и дома, доверившись своей мечте и надежде.

Мысль о прекрасном гармоничном мире, к которому они стремятся, пусть это мир даже иллюзия, озаряет их лица, воодушевляет в пути. Неуспокоенность, упование на чудо, нежелание другой участи движет персонажами, совершающими шаг в бесконечность. У них нет другого пути. В "шагаловский" мотив, угадываемый в картине, автор вносит свое содержание. У витебского мастера персонажи поднимаются в воздух в момент особого состояния духа, это эйфория, открытие, откровение. Шагал превращает бытовое явление в чудо, но его чудеса происходят на земле. Герои Тыкоцкого отрываются от окружающего в стремлении преодолеть сферу земного притяжения и обрести иной, органичный им мир и вступают в мужественный диалог с пространством. 

Интересно, что картину "Шаг" "предсказывают" ранние графические листы автора "Качели" (1972) и "Прощание" (1974). Теплом и душевным светом наполнен лист "Качели", персонажи которого растворяются в собственном счастье, в преданности друг другу. В листе "Прощание" повозка с тонкими легкими колесами вот-вот взовьется вслед за уже взлетающей лошадью. На повозке молодой человек и девушка, прильнувшие друг к другу. Тема любви и тема обреченности.

В последние годы в творчестве Тыкоцкого появляются картины обобщенного содержания, в которых соединяются философские размышления автора о прошлом и настоящем, о времени и судьбе. Эти работы богаты ассоциациями, наполнены метафорами, порой символичны. Среди них - два полотна с одинаковыми названиями "Колесо". Колесо у Тыкоцкого - это круг, по которому постоянно идет человек.

Картина 1984 года напоминает метафоры Гофмана. Заключен в стеклянное колесо персонаж. Он - узник. Ему не выбраться из тюрьмы - колеса, не изменить и не остановить его движение. Колесо толкает девочка с задумчивым взглядом широко раскрытых глаз, словно повинующаяся какой-то власной силе. Смирение человека перед неизбежностью судьбы, предначертание, - так можно представить смысл этой работы.

В полотне 1989 года перед нами самое обыкновенное колесо со спицами и тонким ободом. Рядом - бесшабашный прохожий, наяривающий на гармошке, и страноватая девочка. Что-то фанатично-юродивое, экзальтированно-мечтательное просматривается в ее лце. Куда же понесло колесо, которое она направляет рукой (а может быть это колесо влечет за собой девочку?..). Вокруг снег, ветер, холод, но прорастает сквозь сугроб верба, а в руках странноватой девочки не вянут цветы. В этом соединении холода и пробивающейся сквозь него жизни - более светлое восприятие судьбы нежели в первой картине. Здесь судьба предстает не только как неизбежность, но и как шанс, который дается каждому.

"Камни" (1989). "Быть может раньше губ уже родился шопот...". Для Тыкоцкого нет неживого мира. Все, что окружает людей, наполнено памятью. История для художника - это поток душевного тепла, передаваемый от человека к человеку, от поколения к поколению. У Тыкоцкого камни вбирают в себя тени когда-то живших людей; в них просвечиваются огни, проступают человеческие фигуры, лица, появляются фантастические существа. Камни Тыкоцкого хранят человеческое тепло - может быть самое прочное основание жизни, несмотря на кажущуюся неуловимость.

Социальная проблематика в искусстве художника связана с современными ему событиями и с памятью о прошлом. Одно из программных произведений этого ряда полотно "Рассвет", написанное в 1987 году. В этой работе мы снова встречаем привычный для автора сюжет - художник и модель. Прекрассная дама с тонким лицом и огромными синим глазами протягивает палитру  напряженно работающему художнику. В холсте Тыкоцкого мастер и его ожившая модель, суета обыденной жизни вокруг них - представляет собой оазис, на который наступает фатальный круг бытия, совершающийся с неуловимой предрешенностью. Воспоминания о прошлом, ощущение настоящего, трагические судьбы многих художников, поэтов, известные автору, послужили толчком к появлению этой работы. Уходят из жизни люди в строгом порядке под присмотром застывшего караула и наблюдением некоего призрака власти, закрывшего собой горизонт картины. Художник же пишет прекрасную даму, не обращая внимания на быт, не замечая, что за ним наблюдают и неизвестно, не он ли следующий в размеренном ряду жертв. Любопытно, календарь - без даты.

Перекликается с полотном "Рассвет" работа того же года "Почетно, почетно, да к черту!", холсты "Кольцо" (1985), "Ящик" (1986).

Социальные работы автора исполнены с болью, задуманы остро, откровенны в оценках. В стремлении наиболее полного выражения волнующих его идей, художник бывает многословен, иногда прямолинеен. Она не пытается избежать рассказа. И это "литературное" свойство своих работ автор часто использует как способ заострения социальной темы, с целью более подробной характеристики изображаемого явления. 

Среди портретных работ Тыкоцкого останавливает внимание изображение Исаака Борисовича Абельсона из цикла "Дорога - их дом".  На портрете сидит на стуле в окружении цветов старый человек, прижимая к груди книгу. Как икону его обрамляет повешенное на спинку кресла полотенце. Под стулом упавшая кукла и свечи. У Абельсона мудрое и доброе лицо. Тыкоцкий подчеркивает детские черты характера Абельсона и тем, что его ноги на портрете не достают до земли. Художник считает детскость важным признаком одаренности ,талантливости человека, ибо ясная и беспорядочная детская конструкция мира по представлению художника всегда схватывает самое существенное в жизни, ведь в ее основе высокий дар интуиции.

На протяжении своего творческого пути художник обращался к разным техникам изобразительного искусства. Отдав должное графике (офорт, лавис, сухая игла, акватинта), пастели, темпере и акварели, он работает в последние годы маслом. Однако ни одну из используемых ранее техник, художник не считает для себя пройденным этапом и вновь возвращается к ним, если того требует художестенный замысел, эмоциональное содержание задуманного произведения. 

На этом я хотела бы закончить, но пусть точкой, завершающей этот обзор, будут поэтические строчки Евгения Тыкоцкого, написанные им в разные годы. 

***

В моей комнате тайна
Как ветхий Талмуд,
В моей комнате люди
Как страстные притчи.
Старой Библии том
И людей Страшный Суд,
И картинки поющие 
голосом птичьим.

В моей комнате жизнь
Как окно в красоту.
И Синайка любимая - 
Песнею Песней,
Как окно в красоту,
Как окно в пустоту...
С каждым днем эта жизнь
Все страшней и чудесней.

Ночь и день, день и ночь,
Год вперед, год назад,
В моей комнате - шопот,
В моей комнате - сад,
В моей комнате - Бах,
В моей комнате - Брамс.
Здесь, как взрыв, откровенье,
Умирания транс.

Здесь бывают мгновенья,
Когда голосом звонким
Все кричит как струна,
Из восторга ребенка...

Все поет, все звенит,
Все летит в бесконечность...
Здесь лежит как печать,
Запыленная вечность.

1970 год

***

Снег над Городом. Снег.
Много дней и ночей.
Идет пешеход.
Он ничей.
Он не нужен сейчас
Никому.
Он Пьеро, Арлекин - 
Нужен мне одному.
Потому что походка его,
Как моя.
Потому что пальто - 
Словно сняли с меня,
Потому что он - это я.

1983 год, зима

***

Город

Льет дождь
Который год,
Льет дождь
На крыши.
Льет дождь
От первых этажей
До самых высших.
Льет дождь
Ко мне за воротник
В стенные ниши
И над землей
Несется крик - 
Все тише, тише...
И над землей
Сквозь каплепад
Проходят рыбы
Проходят звери и века
Соборов глыбы.
И над землей
Сквозь каплепад
Без малой пени
Плывут созвездий облака,
Людские тени.
Плывут слепых надежд горбы
Мечты селенья,
Переплетения судьбы
С распадом тленья.
И рядом с круговертью язв
Больших кварталов
Обломки Бога и дерьма
В каналах.

февраль 1983 года

***

Татьяна Шехтер
профессор, доктор философских наук,
заслуженный деятель науки Российской Федерации